Танцы с судьбой

0
233

Есть ли в искусстве что-то более необъяснимое, загадочное, чем балет, и более мучительное тяжелое, чем он?Любовь Александровна Салманова отдала этому искусству 33 года жизни, два десятка из них она солистка Томского театра музыкальной комедии. За это талантливая красавица-балерина сполна расплатилась своим здоровьем. Многочисленные производственные травмы: растяжения, переломы, грыжа и плюс профессиональная болезнь -тромбофлебит. Да, она блистала на сцене, но её жизнь нельзя назвать сплошным праздником. Ведь изнанка праздника – это тяжелая работа, бесконечные репетиции, нескончаемые гастрольные переезды. Словом, костюм и макияж всего лишь мишура, прикрывающая то, чего не должны знать зрители. Несмотря на физическую боль и различные подвохи от коллег в балетном мире, “шоу должно продолжаться”, как пел Фреди Меркури.
Свою заработанную потом и кровью квартиру она подарила государству, а оно ей – мизерную пенсию. Сейчас Любовь Александровна проживает во Владивостоке с сыном и девяностодвухлетней матерью. Живут скромно.
Бывшая артистка теперь и слышать не желает о балете и, вместо того чтобы продолжать нести “культуру в массы”, из принципа подалась в уборщицы.
Советские дети Бухенвальда
Пятилетняя Люба твердо заявила отцу, что желает стать балериной, и родитель отвел девочку в балетную студию, что располагалась в Доме пионеров на улице Лазо г. Владивостока. Так началась карьера юной танцовщицы. Ни один праздник не обходился без нее. То она Мальвина, то Машенька, то Снегурочка. Обычные детские платьица заменили сценические костюмы — пачки, а пуанты стали едва ли не основной обувью.
Первым педагогом начинающей балерины была Ольга Павловна Локтина, которая, разглядев в своей ученице настоящий талант, спустя несколько лет уговорила супругов Салмановых отдать Любочку в хореографическое училище. Немногим ранее во Владивостоке гастролировала труппа Пермского театра оперы и балета. Её артисты готовы были тут же забрать юный талант с собой, но Любе было только девять лет, до первого класса хореографического училища не хватало года. Артисты обещали приехать через год, но опоздали.
Любе исполнилось десять. В этот год они с матерью, Фаиной Степановной, отправились в гости на Украину, и мама решила заехать в Новосибирск, чтобы показать свою дочь преподавателям недавно открывшегося в этом городе хореографического училища.
Новосибирск сделал всё, чтобы Люба осталась там. Её приняли сразу же, без всякого конкурса, хотя набор в это учебное заведение был уже закончен, а приехавшие после во Владивосток артисты-пермяки были страшно разочарованы, что Любу уже “перехватили”. Но, как говорится, “так масть легла”.
В 1960 году десятилетняя Люба Салманова стала ученицей первого класса новосибирского хореографического училища.
— Помню, как мы расставались с мамой — я ревела как белуга. Одна из воспитательниц пожалела меня и забрала к себе домой на несколько дней, – делится воспоминаниями Любовь Александровна. Но все равно, разлука была невыносимо тяжела для маленькой девочки, оказавшейся за пять тысяч километров от дома.
Её поселили в комнату для малышей, где вместе с ней проживали такие же ученицы – всего 24 человека в одной спальне. Словом, настоящая казарма: кровати, тумбочки и один стол, вот и весь интерьер.
— Из всех удобств два умывальника с ледяной водой, – продолжила рассказ бывшая балерина, – и туалет. Никакого душа в помине не было. Раз в неделю нас строем водили в общественную баню, там старушки-банщицы от нашего вида только руками разводили, настолько все мы были худенькими и изможденными. Сердобольные бабульки плакали и причитали: откуда взялись такие замученные дети? Не из Бухенвальда же, ведь война давно закончилась. Старушкам терпеливо объясняли, что это советские дети, будущие артисты балета, цвет и гордость нации, настоящие таланты.
Кормили будущий цвет нации отвратительно: каши да мучные изделия, хотя родители ежемесячно оправляли на питание по 40 рублей. И никаких витаминов для юного развивающегося организма. За всё время обучения (а это 8 лет) воспитанники не видели ни овощей, ни фруктов.
– Однажды к нам в училище приехал принц Индонезии Народум Сианук, – рассказывает Любовь Александровна. – Он привез Королевский балет. В его составе были два юных солиста – мальчик лет десяти и девочка чуть помладше. Поразил нас не уровень мастерства, а то, как их кормили в нашей столовой. Им подали пельмешки и много чего вкусного, включая экзотические фрукты. Все мы стояли за стеклянной дверью и смотрели на этот пир голодными глазами.
Мы были далеко от наших родителей и с ранних лет приучились сами ухаживать за собой. За тазиком, чтобы постирать, занимали очередь. То же самое происходило, если надо было погладить. Один таз и один утюг на всех!
Первый год в училище был самым тяжелым, а потом привыкаешь. Вот и мы привыкли. Дома на каникулах моя мать обнаружила у меня вшей. Их-то, конечно, вывели, но вот гнид было трудно удалить из длинных волос. Три месяца пролежала у матери на коленях, пока она удаляла яйца этих паразитов. Администрация решила выводить вшей почему-то, когда дети уже приехали с каникул. Естественно, что у Любы их уже не было.
— Через несколько дней, как я приехала из дома, я оказалась в комнате одна. Заходит наша медсестра, Ривва Яковлевна, и говорит, что надо идти на уничтожение вшей путем обсыпания головы дустом, – вспоминает моя собеседница. – Начинаю объяснять, что вшей у меня нет, но медсестра продолжает настаивать. Она психует, хлопает дверью, а я ей дулю в ответ. Та возьми да и вернись! И заметила. Что тут началось! Сбежались взрослые, давай меня стыдить, ругать… Никто и не подумал меня спросить: а что произошло? Я три дня жила под кроватью, не выходила ни в столовую, ни в туалет. Закончилось тем, что нашему завхозу Якову Григорьевичу Гобернику приказом по училищу поручили насильно обрить меня налысо. И вот я уже в парикмахерской, сижу в кресле, а слезы так и льются из глаз. Я взглянула на Якова Григорьевича, а у него самого слезы застыли в глазах. Я понимаю, что ему жаль, но ему нельзя возвращаться со мной без стрижки. Сошлись на том, что мне оставили короткие волосы с челочкой.
История с насильственной стрижкой имела для Любы самые жестокие последствия. Она должна была после каникул приступить к репетиции балета “Щелкунчик”, который ставил известный балетмейстер Василий Войнар. Её, ученицу 2 класса, взяли во второй состав труппы, и юная балерина должна была танцевать Машеньку. Когда у девочки были длинные волосы, то парикмахер их завивала, и получалась великолепная сценическая причёска. Но, распрощавшись с длинной косой по чужой воле, Люба автоматически вылетела из “ Щелкунчика”.
Спустя много лет, медсестра, с чьей подачи девочка лишилась и волос, и первой серьезной постановки в балете у маэстро и столкнулась с человеческой жестокостью и нежеланием понять ребенка, не знала, как исправить содеянное. Похоже, совесть Риввы Яковлевны не давала ей спокойно спать, а потому женщина ушла из училища вскоре после инцидента.
Соло длиною в жизнь
Наконец, учеба позади. Люба Салманова закончила её без единой тройки и единственная из класса получила свободный диплом. В Новосибирском театре царит главный балетмейстер Пётр Гусев, бывший партнёр Улановой и Плисецкой. Из числа выпускников отбираются только те, чей рост начинается от 170 см и выше. Любочка таким параметром не обладала. За неё хотел замолвить слово один из педагогов, но срочно выезжает к своим родителям. В это время за выпускниками приезжают “покупатели” из многих театров Советского Союза. Восемнадцатилетняя Любовь Александровна и еще три выпускника оказались в Томском театре музыкальной комедии.
— У меня был свободный диплом, – говорит Любовь Салманова. – Я могла выбрать любой театр, но была романтиком и решила, что нужно поднимать именно этот театр. Кроме того, со мной был любимый человек.
Любочкиного избранника звали Юрий Ефремов, он также был выпускником Новосибирского хореографического училища.
В то время в стенах учебного заведения не могло быть никакого секса. Дружить — дружили, но ничего больше. Хотя однажды к ним перевелся красавец парень. По-видимому, он был слегка “голубым”, но пацаны-одноклассники сразу это вычислили и отдубасили красавчика. Парень вскрыл себе вены и на стене написал кровью: “Я любил жизнь, но жизнь не любила меня”. Молодого человека спасли, но тут же изолировали от общества.
В Томске Любочку и её подруг поселили в коммуналке. О семейной жизни не могло быть и речи, пока нашей героине и ее жениху не дали отдельную квартиру в бараке, правда, без удобств. Вскоре молодые сыграли свадьбу. На фотографии жених, невеста и свидетель. Как оказалось позже, почти любовный треугольник. Два Юрия, два партнера по сцене и два мужчины в судьбе Любови Салмановой.
Прошло полтора года в жизни молодой семьи и столько же на сцене, когда случилась беда. Юрия Ефремова – ведущего солиста театра – забирают в армию. Весь коллектив встал на защиту своего артиста. Разве это мыслимо – артиста балета и в сапоги? Ведь карьера танцора может навсегда оказаться перечеркнутой, восемь лет тяжелой учёбы у станка – и всё коту под хвост! Классическому танцору очень трудно привести свое тело в хорошую форму после большого перерыва и смены рода занятий.
Защита не сработала, и Юру Ефремова забрили в солдаты. Полгода он находился где-то в тьмутаракани на Северах. Но судьба смилостивилась над ним: его перевели в Ленинградский военный округ, и там снова повезло – Юрия Ефремова забрал к себе знаменитый в этом округе танцевальный коллектив, аналог нашему тихоокеанскому.
На этом закончилась и семейная жизнь молодых артистов балета. Юрик после армии к Любе больше не вернулся.
Партнёром в танце и мужем за кулисами стал тот самый свидетель на Любиной свадьбе – Юрий Орлов. Он был на 13 лет старше Любы.
– Юра Орлов был великолепным партнером, пожалуй, самым лучшим в моей жизни. Но как муж он оказался сложным, по-видимому, играла восточная кровь. Он изменял мне по-страшному и был настолько непредсказуем, что с ним находиться было порой очень сложно. Словом, ночью – всё замечательно, но днём – нужно разбегаться, настолько мы были разными людьми, – пояснила наша героиня.
Мать Юрия Орлова родила сына в 1937 году и никогда про отца ребенку не рассказывала. Но по внешности и темпераменту было ясно, что в жилах его родителя текла кавказская кровь. Восточное наследие и жажда обладать если не гаремом, то его подобием – положили конец семейным отношениям. Хотя у супругов есть ребенок, которому в настоящее время уже за тридцать. Юрий зовет бывшую жену и сына вернуться в Томск, но Любовь Александровна не желает уезжать из любимого города.
— Знаешь, хоть верь, хоть не верь, но мне нельзя было вообще встречаться с этими мужчинами, – рассказывает наша героиня. – Ведь у Есенина и Дункан было такое же числовое сочетание. То есть дата рождения. У моего первого Юрия день рождения был 10 декабря, у Юрия Орлова – 13 декабря, и разница в возрасте 13 лет. Плюс числовое значение моей даты рождения. И, как факт, ни с тем, ни с другим у меня не сложилось.
Между тем театральная жизнь шла своим чередом. Разлад в семье не повлиял на отношения артистов на сцене. Они продолжали танцевать вместе более десяти лет.
Террариум в мире балетных
Быть в форме и никогда не жаловаться на свои болячки и трудности, не сдаваться при любых обстоятельствах – главное условие в мире балетных танцоров.
Люба продолжала танцевать и при беременности, однако сцену пришлось все-таки на время оставить. В общей сложности из театра Любовь Александровна выбыла почти на полтора года. На реабилитацию после родов ей дали всего два месяца. Сказали, хватит дуру гнать, вперед, на сцену! И Люба вернулась.
Это случилось на открытии гастролей в уральском городе Златоусте.
Любовь Александровна танцевала “Сон” главной героини в спектакле “Возраст женщины”, как вдруг на левой ноге с треском отлетели тесемки. Пуант оказался не только бесполезным, но и мешающим. Времени на размышления не было, балерина скинула ненужную уже обувь с левой ноги и продолжила танец. Правая нога в пуанте, а левая – босая. Так и протанцевала три минуты на одной ноге, причём крутила фуэте.
Зрители “аварии” не заметили, наверное, подумали, что так было задумано. Только побледнела костюмерша, сидевшая в зрительном зале. Она испугалась за колготки танцовщицы, ведь они были штопаные-перештопаные. В те времена с профессиональной одеждой артистов балета был напряг.
Любе, как солистке, была небольшая поблажка, ей на месяц выдавали четыре пары пуантов, когда всем остальным только две. Но в плане обеспечения трико, колготками не было никаких исключений.
Окончив танец, Любовь Александровна влетела за кулисы и стала судорожно думать: ”Каким образом с новых пуантов могли отлететь тесемки?”. Рассмотрев тапочек, она поняла: тесемки подрезали. Кто, так и осталось загадкой.
Однажды на гастролях в Самарканде труппе томских артистов пришлось столкнуться с “голубыми” коллегами.
На сцене танцевал восточный красавец, но после поддержки партнерши, он почему-то тряс головой, как будто не верил, что с ним рядом женщина. Местные артисты пояснили, что Ашот предпочитает мужчин. Ведущий солист Самаркандского театра жил с рядовым танцором Пашей и терроризировал последнего. Позже, после совместной гулянки, Павлик хныкал и рвался домой, причитая, что он дома не убрался, не успел постирать и не приготовил ужин, а за это Ашотик его изобьет. Томская труппа была в шоке от восточной “культур-мультур”.
На гастролях в Прокопьевске – у Любы вдруг заныла старая болячка. На дворе был 1975 год, травма полученная ещё в 7 классе хореографического училища. Тогда светило из ученого мира, специалист по спортивным и балетным травмам, поставил диагноз: артрит коленного сустава. Прокопьевские врачи недоумевали, ведь это очевидно: разрыв мениска. И Любовь Александровна продолжала танцевать с такой травмой целых восемь лет: “Уму непостижимо!” — удивлялись доктора и коллеги. Балерину прооперировали.
Но это была не последняя травма профессиональной танцовщицы. Несколькими годами позже добавился перелом левой стопы. Начинается тромбофлебит, сказываются большая нагрузка и роды, хотя женщине всего тридцать три года.
— Часто приходилось доказывать, что ты не симулянт, ведь окружающие не верят в то, что тебе больно, – пожалуй, впервые в жизни пожаловалась Любовь Александровна.
И она вновь на сцене, в образе то спящей красавицы, то Жизели, то вдруг танцует Одетту и Одилию. Сменялись образы, костюмы, города… И так до выхода на заслуженный отдых в 38 лет.
Уже бывшая балерина
В 1989 году бывшую солистку с триумфом проводили на заслуженный отдых. Цветы, подарки, добрые напутствия и – пенсия в 120 рублей. Люба решила, что с балетом покончено, впрочем как и с Томском. Дома, во Владивостоке, ждала уже овдовевшая мама, которую она обещала не оставлять одну.
Что делать с томской квартирой? Приватизации ещё не было и в помине. Пришлось подарить квартиру государству, ещё и заплатить технику из домоуправления за ремонт целых 450 рублей!
И вот Любовь Салманова уже на родине. Лишь однажды она изменила своему обещанию – никогда больше не связываться с балетом. Ее сын Сергей поступил в институт искусств, и Любовь Александровну пригласили вести танец на актерском факультете.
— Очень сложно за год обучения передать свой опыт людям, далёким от классического танца. За 3 часа в неделю настоящих танцоров не сделаешь, – говорит об этом этапе жизни бывшая балерина. – Мне пришлось на экзамене прикрывать собой курс. Я встала таким образом, чтобы студенты меня видели в зеркало. Таким образом мы успешно сдали экзамен.
Этот год в институте искусств не прошел бесследно для Любови Салмановой, возобновились старые травмы. Теперь о балете не могло быть и речи. Устроилась во Владивостокский городской вытрезвитель, где проработала до самого его закрытия. Она вела картотеку на алкашей и составляла отчеты. Некоторое время после закрытия этого заведения она не работала, но затем устроилась на подработку в газету “АВ”. Два раза в неделю она моет полы и получает копейки. Хоть какая-то прибавка к мизерной пенсии.
Если в советские времена 120 рублей были деньги, то в наше время пенсию простого человека – не депутата, и не персонального пенсионера, назвать можно только жалкой подачкой.
Двадцать лет балетного стажа, причём, с двумя записями в трудовой – о приеме и увольнении в связи с выходом на пенсию, оказывается, не стали основанием для признания государством заслуг бывшей балерины. Чтобы получить ветерана труда, Любови Салмановой пришлось предоставить факты посерьезнее, а именно Московскую грамоту.
После развала Союза пенсионное пособие танцовщицы вдруг скатилось до минималки. Она и ее подруга — бывшая певица Адриана Акбалян – отправились на “разборки” на 1 Морскую. По всей видимости, это было краевое управление пенсионного фонда. Там служители фонда ошарашили дам следующей фразой: ”Пенсия минимальная? Да ведь вы пели и танцевали для своего удовольствия!”. От такого заявления у бывшей певицы едва не случился сердечный приступ. Далее стали заново переназначать пособие, и вновь казус. В компьютере почему-то не оказалось графы “артист балета”. Любови Александровне предлагали всё: балет на льду, драматического актера и даже циркового артиста, но не балерины!
Ей сказали: соглашайтесь, иначе компьютер вас выплюнет. А на следующий день пришло письмо из города: мол, вам срочно надлежит явиться к нам. Оказалось, они решили выяснить: работает Любовь Салманова по специальности или нет.
— Какая работа по специальности, они в своем уме? – недоумевает балерина. – Мне уже было 50 лет, я вся в травмах, и к тому же я далеко не Майя Плесецкая. Представляешь, если бы оказалась, что работаю, то у меня бы забрали пенсию!
— В один год замечаю, что перестали платить ветеранские копейки, – продолжила повествование пенсионерка. – Я в фонд: что случилось?
А работники фонда мне заявляют, ведь вы уже не ветеран, а инвалид 3 группы! Что за чушь, возражаю я, вы без меня сделали меня инвалидом, да еще третьей рабочей группы. Верните мне ветеранство!
— Ты заметила, что я хожу в основном в брюках? Это дома я в юбке.
Любовь Александровна подняла подол и обнажила левую ногу, а там вены навыкат, да еще таких гигантских размеров, что кажется: вот-вот лопнут. Я невольно подумала, что в детстве мне пророчили карьеру балерины. Моя мать работала официанткой во Владикавказе в очень крутом по тем временам ресторане — варьете “Кавказ”. В нашем доме постоянно останавливались артисты. Гастролеры из Ленинградского театра оперы и балета разглядели во мне талант и хотели забрать с собой, но мне было всего шесть лет, и мать наотрез отказалась. А если бы решилась отдать? Меня ждала бы похожая судьба? Кто знает, что было бы, а вот травм и болячек избежать вряд ли бы удалось.
Впрочем, о своей доле Любовь Салманова не плачет. Было и хорошее и плохое. Как говорят французы, “Се ля ви”.
В уборщице трудно разглядеть бывшую солистку, ведущую балерину. Вот только моет полы она не так, как все. Дело в ногах. Это незаметно обывателям, но тому, кто знает, что это первая позиция, становится ясно, что перед ним бывшая танцовщица.

Предыдущая статьяПлатим трижды за нарушения жилищного законодательства
Следующая статьяПроектирование сада

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь