Чем запомнился декабрь 1. «Предвыборным» визитом В. Путина в Минск. 2. Подписанием Лиссабонского договора. 3. Гибелью Беназир Бхутто.Это удел всех сильных – притягивать к себе внимание. Россия – сильная, даже тогда, когда у нее наступают регулярные медико-социальные периоды смут и перестроек. В декабре Москва привлекла к себе внимание целым рядом уверенных политических шагов, за которыми просматривается, как пишут разного рода аналитики, то ли новое имперское мышление, то ли сугубо прагматическое видение собственных и мировых перспектив, то ли византизм двадцать первого века.
Смена политического (но не национального) лидера происходит в конституционном поле, и у оппонентов нет козырей, чтобы развязать очередную победоносную идеологическую войну против тоталитарных варваров, как минимум, и «империи зла», как максимум. В. Путин и его команда все, вроде, просчитали, в результате флагом политической перестройки стал лозунг преемственности. То, чем никогда нас не баловали в прошлом и к чему мы с трудом привыкаем сегодня.
Д. Медведев выглядит уверенно, его эмоциональный подъем контролируем и не прорывается истеричными нотками, возможно, потому, что спина В. Путина выглядит вполне надежной, впрочем, как и активы концерна «Газпром».
Сформировавшаяся на наших глазах новая российская политическая элита демонстрирует единство не только в лозунгах, но и на деле, мгновенно «выдавливая» инакомыслящих и прочих несогласных, причем макиавеллизм речей сопровождается жест-кими действиями силовых структур.
На этом фоне визит президента России в Минск выглядел вполне закономерным и просчитанным шагом. Гораздо прагматичнее решить наболевшие вопросы за столом переговоров, а то, что, как многим показалось, тепла в отношениях между лидерами было все же маловато, так тепло – это категория больше моральная, а инструментом политики и ее движущей силой служит интерес. Важно, что результаты переговоров в Минске для нашей страны благоприятны, А. Лукашенко вновь продемонстрировал умение выжимать из ситуации все возможное, а в том, что «выжимание» совпало с российскими выборами, разве виноват Александр Григорьевич?
Незаметно испарились из лексикона влиятельных переговорщиков речи о дружбе на все времена, нет слезных заверений в братстве, и П. Бородин занимает положенное ему место – достаточно далеко от президиума. Можно сказать, пресловутому прагматизму мы все учимся прямо на глазах, и надо признать, тон этому разговору задал действующий российский президент.
Он же инициировал ряд сильных внешнеполитических шагов, которые были немыслимы еще несколько лет тому назад. Россия, в частности, приостановила свое членство в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе, начала патрулировать мировой океан, как на земле, так и в воздухе, согласилась на размещение ракет «Искандер-М» в Беларуси, словом, поигрывает вдруг появившимися мускулами на манер оптимистичного культуриста. Не случайно журнал «Тайм» назвал В. Путина победителем в номинации «Человек года».
«Правый» же спектр политической жизни восточных соседей лишь восстанавливается после очередного нокдауна: меньше процента голосов избирателей – достаточная причина для того, чтобы г-н Белых поставил вопрос о своем уходе, а г-н Немцов отказался от участия в президентских выборах. Вот и получается в итоге, что московское направление становится одним из самых влиятельных и перспективных в мировой политике.
Европа на марше
Последний месяц года показал, что европейцы не видят альтернативы объединительным тенденциям. В Лиссабоне подписан базовый договор между 27 европейскими странами, который если и не заменил конституцию, то все же существенно продвинул дело интеграции. У нас на глазах формируется новое качество европейской жизни: глобальному миру – мир без границ. Когда сопоставляешь эту новую формулу европейского развития с отечественными реалиями, понимаешь: Ахилл никогда не догонит черепаху. То есть мы, все время догоняя, все время отстаем. Вот и ныне долго и нудно рассуждаем о суверенитете, не понимая, что большинство европейских стран битву за суверенитет оставляют в прошлом. И вопрос ведь не в том, что суверенитет плох или хорош, а в том, что мы опять опаздываем с осмыслением своих собственных реалий и перспектив.
Конечно, для нас осознание собственного суверенитета – важный и необходимый процесс, но ведь факт и то, что, пока будем строить этот суверенитет и его укреплять, Европа шагнет еще дальше.
21 декабря наши соседи «шагнули» в Шенгенскую зону, и телевидение показало, как радовались люди на границе. Россияне же и мы сами убеждали себя на этом фоне в том, что вот теперь по Европе можно путешествовать намного легче. Лукавство скорее от чувства бессилия, нежели сознательное. Ведь так и напрашивалась известная формула из «Двенадцати стульев» о том, что «мы чужие на этом празднике жизни». Впрочем, не все так мрачно: стоимость виз для нас обещают сделать более приемлемой.
В этом контексте еще одна нашумевшая европейская тема – борьба за независимость косовских албанцев – выглядит несколько иначе, чем раньше. Получается, что добиться независимости косоварам будет проще, нежели когда-то, поскольку для большинства европейских стран эта проблема «не болит», а глобальная интеграция, как они полагают, «поглотит» и вновь образуемую независимую страну. В результате все предпосылки для появления нового государства налицо. «Продавливание» косовской независимости со стороны США не в счет: американцы закрепляются на косовских землях так же, как в Ираке.
Попытки противодействовать этому процессу со стороны Сербии и, главным образом, России носят априори безнадежный характер. Однако важнейшие аспекты этого противостояния не только в отстаивании до конца своей позиции, что уже похвально, особенно после недавней внешнеполитической игры «в поддавки» со стороны тандема Горбачев-Шеварднадзе и г-на Козырева. Речь о том, что у России будут все основания заявить: мы делали все, что могли, дабы сложившаяся практика международно-правовых отношений сохраняла статус-кво. Вы этого не захотели, поэтому воспринимайте спокойно появление новых государств, в том числе и на постсоветском пространстве. Как на это заявление отреагируют, иной вопрос, однако очевидно, что количество аргументов российской стороны резко возрастает.
В декабре особенно заметной была ориентация России, прежде всего, на Германию как основного партнера в экономической (читай: газово-нефтяной) деятельности. Показалось важным «потепление» в польско-российских отношениях. На этом фоне наши отечественные венесуэльские проекты выглядели очень многообещающими, но лежащими все же несколько в стороне от светлой столбовой дороги общеевропейского развития.
Украинско-белорусские реалии
Украина тоже не мыслит себя без Европы. Желание вступить в континентальную семью на равных становится важнейшим политическим брендом всей ныне действующей системы власти в Украине. Но вот что странно: Европа как-то не торопится открыть свои объятия для неофитов. Нет сомнений, что г-жа Тимошенко предпримет все мыслимые усилия для решения этой стратегической задачи. Удастся ли, а если и удастся, то в какой мере? Трудно ответить определенно. Аналитики утверждают, что новый («старый») украинский премьер умеет учиться, делает правильные выводы из собственных ошибок. Если это так, то газовой «возни» с Россией не будет, чувство политической мести не превратится в болезненное, перспективы возможного президентства заставят «оранжевую (белую?) королеву» быть дважды взвешенной и трижды осторожной как в словах, так и в поступках. И если в это не верит оппозиция в лице Януковича и его соратников, еще не факт, что этого не произойдет.
Развитие событий на украинском фланге восточнославянских государств показывает еще одну важную особенность: здесь борьба за суверенитет, стремление «войти» в Европу и антироссийские настроения части населения слились воедино. Возникает чувство, что антироссийская фразеология у ряда интеллектуалов вообще выступает формой укрепления собственной значимости. Стремление «разъединиться» с советской реальностью, чтобы никогда не соединяться, стало универсальной формулой борьбы за укрепление национального суверенитета.
Нечто похожее происходит на оппозиционном крыле белорусской политической действительности. Вот ведь белорусских оппозиционеров ласково приняли в Вашингтоне, как пишут газеты, состоялся серьезный и деловой разговор о перспективах развития демократии в условиях роста имперских тенденций со стороны России и важности продвигать либеральные идеи не только в толщу белорусского народонаселения, но и дальше на восток. Кто сказал, что эта задача не по плечу? Состоявшийся в декабре съезд партии БНФ продемонстрировал, что стратегические цели остались прежними, жажда политического, интеллектуального реванша – определяющей.
В том, как жить дальше, украинцы, конечно, разберутся и без нас. Но вот что касается нашей собственной идеи «найти правду» на Потомаке, то здесь возникают вопросы. Были прецеденты в истории, когда политические задачи решались за счет чужих денег, чужих идей, чужого давления вплоть до чужих танков. Но ведь очевидно, что такая постановка вопроса не имеет перспективы. И не потому только, что деньги пахнут, а танки больно стреляют. Скорее, потому, что нельзя привезти из других стран ни то, что называют национальными интересами, ни то, что связано с национальным достоинством.
Смерть Беназир Бхутто
Беназир Бхутто, лидер пакистанской оппозиции, убита во время проведения предвыборного митинга. Что заставило ее, красивую, финансово независимую женщину, окруженную любящими детьми и близкими, бросить благополучный Лондон и погрузиться в пекло пакистанской политической жизни? Тени прошлого – убитый отец, братья? Желание политического мщения? Фаталистическая вера в собственную исключительность и желание исполнить предначертанное? Трудно сказать определенно. Но факт: она шла навстречу собственной гибели сознательно, не призывая ее, но и не уклоняясь от ее объятий.
Потом, через много лет, когда состарятся нынешние двадцатилетние разведчики, которые шпионы, когда пройдет положенный срок и неохотно начнут рассекречивать архивы, тогда многое станет ясно: пружины мировой политики остаются на века. Хотя бы в форме документов и воспоминаний, которые душат, как пуховая подушка в летнюю ночь. Ядерный Пакистан – мощный игрок не только в Азии, но и на мировой арене. Это тот инструмент, который может быть использован как орудие разрушения, так и как фактор стабильности. Ныне сложно судить, чем или кем должна была стать победившая (возможно) на выборах Беназир Бхутто для поддерживавшего ее Вашингтона. Лидер, политический лидер, прежде всего, потому и является таковым, что стремление реализовать некие сверхзадачи у него выше простых карьерных, финансовых и иных соображений. Он – раб своей судьбы. Несмотря на трагическую гибель, Бхутто заставила говорить о себе в восторженных тонах. И это тоже – политический результат.
